Звонок в дверь прервал его неторопливую трапезу. Вытерев руки бумажной салфеткой, Бенджамин отправился встречать незваного гостя. Он догадывался, кто это может быть, и интуиция его не обманула.
На пороге стояла Николь — в узких бриджах и блузке с вызывающе низким вырезом.
— Ну что, все страдаешь по Аретте? — с ходу спросила она.
Впрочем, Бенджамин посмотрел на нее так, что Николь сочла за лучшее придержать язык за зубами.
— Я просто ждала-ждала, пока ты позвонишь, как и обещал, а потом решила тебя навестить, — словно извиняясь, произнесла она. — Ты же не против, правда?
Бенджамин молча впустил ее, показав жестом, что можно пройти в гостиную.
Николь уселась на диван и достала из сумочки пудреницу, поправляя макияж. Бенджамин мрачно наблюдал за происходящим, ожидая, что же будет дальше.
— Знаешь, мне кажется, нам надо поговорить начистоту, — наконец произнесла Николь.
Бенджамин с интересом посмотрел на нее. Надо же! А он-то как раз думал, как бы подвести ее к серьезному разговору.
Николь посмотрела ему в глаза.
— Я уверена, ты знаешь, как я к тебе отношусь, Бен. Вот уже несколько лет мы играем с тобой в кошки-мышки. Тебе не кажется, что это глупо? Мы же взрослые люди. — Она выдержала паузу и, не услышав возражений, продолжила: — Многие говорили, что мы могли бы быть хорошей парой. Никогда не задумывался на эту тему?
Бенджамин покачал головой:
— Никогда.
Николь хмыкнула.
— Ну и напрасно. — Встала с дивана, подошла к Бенджамину и обвила руками его шею. — Может, обсудим такой вариант? Когда-то, давным-давно, нам было хорошо вместе, разве нет?
Она попыталась приблизить свои губы к его губам, но Бенджамин отстранился и покачал головой.
— Я, кажется, уже несколько раз извинился за тот необдуманный поступок. Это было ошибкой.
Николь обиженно надула губы:
— Да что ты за человек какой? Чем я тебя не устраиваю?
— Только тем, что я тебя не люблю. — Бенджамин развел руками, как бы прося прощения за этот факт.
Он не в первый раз смотрел спектакль со сценами обольщения, постоянно удивляясь, что у Николь хватает терпения на протяжении нескольких лет разыгрывать роль совратительницы. Впрочем, к удивлению часто примешивалось раздражение. Действительно, сколько можно?
— И ты напрасно считаешь, что я веду с тобой какую-то игру, — заметил Бенджамин. — Я всегда честно и открыто заявлял: мы можем быть приятелями, но не любовниками.
— Аретта! Думаешь только о ней! — взвилась Николь.
— Это тебя не касается, — отрезал Бенджамин.
Но разъяренную фурию было уже не остановить. Ее рот, накрашенный алой помадой, искривился, Николь была готова высказать все, что накопилось в душе:
— Она никогда с тобой не будет, понимаешь? Никогда! Я говорила с ней об этом, она сказала, что не строит в отношении тебя планов. Ты не интересуешь ее как мужчина! И в ее письмах к тебе не было ни слова про любовь. Просто дружеская болтовня, вот и все!
— Когда ты говорила с ней? — удивленно спросил Бенджамин и тут же ухватился за последнюю фразу: — И что за письма?
— Те, что она писала тебе, пока ты был в Африке! — выкрикнула Николь.
Ее словно прорвало. Она готова была рассказать все, абсолютно все.
— Я подсмотрела, как ты вводишь пароль доступа к твоему почтовому ящику, — призналась она, глядя Бенджамину в глаза. — Я просматривала всю корреспонденцию, адресованную тебе, и выбирала, что должно дойти до тебя, а что нет. Почему ты так смотришь? Хочешь узнать, не стыдно ли мне?!
Бенджамин нахмурился. Неужели Николь дошла до того, чтобы прятать от него письма? Это уж слишком!
— Так вот, мне не стыдно, — продолжила она свою злую исповедь. — Я всегда считала, что тебе лучше забыть об этой Аретте. Эти отношения бесперспективны. Она никогда не сможет оценить тебя по достоинству. И ей не нужна твоя любовь!
— Прекрати! — оборвал монолог Бенджамин. — Я сотню раз говорил, что это мое личное дело! Не тебе судить! — Он ощущал, как в груди закипает гнев. И чтобы сдержать его, требовались усилия. — Ты почему-то решила, что лучше знаешь, как мне жить, — четко произнес он. — Ты копалась в моей жизни, как в личных вещах, хотя никто не давал тебе на это права…
Николь надменно посмотрела на него.
— Ну и что ты теперь сделаешь? Ударишь меня? Подашь в суд за вторжение в личную жизнь?
Бенджамин подошел к ней и крепко взял за локоть.
— Нет. Я просто выпровожу тебя из своей квартиры и буду надеяться, что мы никогда больше не встретимся!
Он повел ее к двери, хотя Николь пыталась упираться.
— Ты пожалеешь об этом, очень скоро пожалеешь! — кричала она, разбавляя угрозы ругательствами.
— Я сожалею только о том, что не сделал этого раньше! — гневно возразил Бенджамин, открывая дверь и выталкивая Николь на лестничную площадку.
— Ты меня унизил, — заявила Николь, дрожащей рукой поправляя прическу. — Я отомщу.
— Извини. Просто мое терпение кончилось. Прощай.
Он не стал дожидаться, пока на него выльют очередную порцию ругани. Просто захлопнул дверь и пошел в кухню. Бросил взгляд на остатки пиццы на столе и решительно выбросил их в мусорное ведро.
Может быть, он поступил с Николь не по-джентльменски. Но он и правда не мог больше выносить того, что она постоянно пытается управлять его жизнью! А то, что она, оказывается, скрыла от него письма Аретты — как это понимать? Нет уж. Пусть он был с ней не слишком галантен, зато теперь чувствует значительное облегчение.
История Николь для него закончена. Точка.